Эль Греко. Похороны графа Оргаса. 1586

 

На переднем плане Эль Греко поместил мальчика, указывающего на графа Оргаса. Сопоставляя прекрасного, начинающего жизнь ребенка с навеки успокоенным грандом, Эль Греко вводит зрителя в круг своих размышлений о неизбежном конце человека. Все присутствующие находятся в состоянии горестного размышления, но не выражают отчаяния, принимая такой конец жизни за высшее благо.

Композиция картины построена на противопоставлении мира земного и мира небесного. Мир небесный, куда ангел несет душу графа Оргаса, в представлении Эль Греко — нечто неясное, смутное, тревожное и прекрасное. В небе царствует всепрощающий добрый Христос с заступниками людей — Марией, Иоанном Крестителем, апостолом Петром. Это — мир мечты, и кисть художника, подчиняясь его фантазии, рисует мир за пределами реального. Фигуры приобретают неестественно удлиненные пропорции, придающие им изысканность и величественность. Свет, источник которого остается неясным, вспыхивая и угасая пробегает по лицам, фигурам, облакам, создавая феерическое, волшебное зрелище. Текучие, прозрачные краски легко лепят формы, которые выглядят почти бесплотными. Эта сцена необычайно красочна, она построена на сочетании голубых, желтых, серых, красных, зеленых цветов.

Насколько беспокоен и призрачен мир небесный, настолько сурово и материально все на земле. Формы приобретают здесь большую объемность. Колорит, в котором преобладают цвета черные, коричневые и золото, звучит сильным и мрачным аккордом. Призрачные образы верхней части картины сменяются реальными изображениями грандов и духовных лиц, окружающих графа Оргаса.

Современники Эль Греко особенно высоко ценили эту картину за то, что в ней «правдиво изображены многие из знаменитых людей нашего времени», — как отмечал историк города Толедо, Франсиско де Пиза, в 1612 году. В портретах Эль Греко следовал испанской традиции — строгие, сдержанные лица остро индивидуальны и вместе с тем подчинены общей идее — выражению благородства и возвышенности. Но если в придворном портрете художники руководствовались принципом воплощения величия социального, то здесь, наоборот, превозносятся душевные качества людей.

В общей трактовке сюжета этого произведения также есть отголосок созерцательной философии мистиков: бороться с неизбежным невозможно — святость человека, его моральная чистота дают ему вознаграждение в потустороннем мире.