Реализм и условность резко сталкивались в придворном искусстве. Те же явления наблюдались в искусстве, развивавшемся в стороне от двора и по своему содержанию оппозиционном официальной идеологии.

Насколько сильным было стремление церкви и короля обесценить индивидуальность, подчинив все сферы художественного творчества строгому контролю, настолько горячо противостояли ему многие деятели испанской культуры. Особенно ярко выраженным это течение было в среде многочисленной в Испании интеллигенции, выражавшей настроение тех слоев общества, которые были охвачены ужасом перед давлением военно-абсолютистского государства, кострами и пытками инквизиции. Этот протест выливался в еретический мистицизм — уход в созерцательную жизнь, общение с богом, помимо церкви. Испанская действительность представлялась мистикам с трагической стороны.

 

Пускай свой множат клад

те, что пускаются отважно в море,

пусть без меня кричат от ужаса и горя,

когда бушует буря на просторе.

Мрак воцарился днем,

болтаются изодранные снасти,

сурово воя, гром рвет небосвод на части,

и все богатства в злобной моря пасти,—

 

писал поэт Луис де Леон в оде «Блаженная жизнь». Теснее всего мистики были связаны с кругами, недовольными деспотической политикой короля. Они получили большую популярность и в народе. Еще во второй половине XVI века инквизиция преследовала мистиков как еретиков. Впоследствии иезуиты приспособили их учение к официальной церкви. Трагические настроения свойственны многим произведениям испанского искусства XVI века. Они пронизывают работы самого талантливого скульптора той поры — Алонсо Берругете, звучат главным мотивом в безрадостном творчестве Луиса Моралеса (1520/5— 1585). Мучения Христа, противопоставление низости палачей неизменно прекрасному, благородному, но бессильному спасителю — главная тема этого художника. Моралес использовал сильные драматические акценты, писал изможденные лица, иссохшие тела, струящиеся потоки крови. Колорит его картин часто мрачный, зелено-черный. Линии изломанные, беспокойные. Испанский историк искусства А. Паломино (1655—-1726) рассказывает, что Филипп II приглашал Моралеса ко двору, но, не удовлетворенный творчеством художника, отстранил его.

Не был принят при дворе и Доменико Теотоко-пули, по прозвищу Эль Греко (1541 —1614), приехавший в Испанию в 1577 году.

Эль Греко родился в городе Кандии, на острове Крит. Первые уроки он получил у греческих иконописцев, первые художественные впечатления — от византийских мозаик местных монастырей с их строгими и условными формами. Крит входил в XVI веке в венецианские владения, и Эль Греко в ранней юности отправился в Венецию, славившуюся своим богатством и своим искусством. Он был учеником Тициана, хорошо знал картины Тинторетто, Бассано и других крупнейших мастеров северной Италии. Художник воспринял все, что могла тогда дать венецианская живопись: великолепный колорит, величественность композиционных построений, мастерство ракурсов и перспективы, интерес к освещению и зрелое понимание задач портрета. Некоторое время Эль Греко жил в Риме. Он копировал там произведения Микеланджело, встречался с художниками и гуманистами (в том числе и с испанскими), собиравшимися во дворце Фарнезе. Трудно сказать, где именно, в мастерской ли Тициана, любимого художника испанских королей, или в Риме, получил Эль Греко приглашение приехать в Испанию. Весть о строительстве и украшении Эскориала облетела всю Испанию, а перспектива получить заказы на большие монументальные произведения была заманчивой для художника.